Как Феникс, возродиться вновь

Недаром говорят: «Не родись красивой, а родись счастливой!». Когда на небесах отмеряли порции счастья, меня явно надули, недовес получился…

Невезение началось еще до моего появления на свет. Биологический отец (я его никогда не видела) пил, бил маму и гулял. Обычная история в нашем обществе. Только мама терпеть не стала, сбежала от него. Не куда-нибудь, а на остров Сахалин! Там мы и родились – в Южно-Сахалинске, я и моя сестра-двойняшка. Когда нам исполнилось три месяца, мама была вынуждена выйти на работу, а нас отдала в ясельки. Тогда, в 60-е годы, почему-то модным считалось закаливание малышей. Нас с сестричкой это бум не миновал. В результате обе очень сильно заболели. Жанна не перенесла менингит и вскоре умерла, ей было всего 6 месяцев. А мне сильная ушная инфекция повредила барабанную перепонку. Что потом аукнулось, и не раз. Ухо почти перестало слышать.

Несмотря на этот физический недостаток, я росла общительным ребенком, но пыталась скрывать свою тугоухость. Мама вышла замуж второй раз, когда я была крошкой. И я считала папой Николая Петровича (мне сказали правду лишь, когда я выросла и сама имела детей). Он был в возрасте и умер внезапно, от сердечного приступа. Я только-только пошла в школу. Самое обидное – мама-медик, а спасти его не смогла. Не успела. Мы переехали (подальше от неприятных воспоминаний и поближе к родне) на Северо-запад России.

У меня (вот ирония судьбы!) при проблемах с обычным слухом проявились абсолютный музыкальный слух и хороший голос – сопрано. В деревне, куда маму направили работать фельдшером, условий для занятий музыкой не было. Зато я блистала в школьной самодеятельности. После учебы даже попыталась поступить в Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии. Перед экзаменами было прослушивание, представьте: все три тура прошла!

А дальше сказка закончилась: предоставить медицинскую справку я не могла, с таким диагнозом не приняли бы. Зато в Ленинграде познакомилась с, как сейчас говорят, «продвинутыми» парнями, в ВИА для работы на танцах требовалась солистка. Пела почти год, пока ухо не преподнесло еще один «подарок». Осложнение привело на больничную койку.

И пришлось признаться самой себе, что я инвалид. Дали мне 3-ю группу. Мама к тому времени переехала под Ленинград, в красивое местечко у Финского залива. Я стала у нее в медпункте за санитарку (она сама оформилась на полставки, мне, даже с рабочей группой инвалидности, это место «не светило»). Вот тогда и произошла судьбоносная встреча.

Здесь был свой клуб, в праздники я с удовольствием пела на концертах. Конферансом обычно занимался красавец Генка. В него было влюблено все женское население поселка (и я тоже). И вот как-то после новогоднего «огонька» мы остались проводить своей «агитбригадой» уходящий год. То ли шампанское в голову ударило, то ли я и правда сильно была увлечена, но вечер закончился торопливым сексом в комнатке, считавшейся нашей гримеркой. Я думала, что так только в кино бывает: одна ночь любви – и ты забеременела. Но со мной случилось именно это. Конечно, ни о каких отношениях речи не шло. У него имелась невеста.

Но когда я родила Артема, а сын получился – вылитый Генка, это была новость №1, поселок-то крошечный. Я не собиралась предъявлять претензий, мать-одиночка – не так и страшно. Хотя чувства к Геннадию были сильны.

Вопрос по-своему решили его родители. Они заявили, что такого позора не вынесут. Либо он немедля женится на мне и усыновляет Темку, либо он им больше не сын. Так он бросил свою нареченную и стал моим мужем.

Дальнейшая жизнь превратилась в какой-то садо-мазохистский фильм ужасов. Муж не простил мне рождения ребенка, не верил, что Тема – его сын. Он стал выпивать, а пьяный лез с кулаками. Мог запросто кастрюлю на мою голову надеть, если не угождала с ужином. В доме летало все, если супруг оказывался не в духе. Я терпела. Правда любила! Думала, пройдет, перебесится.

Мы были разных весовых категорий. Я – ростом чуть больше полутора метров, щуплая, а он – здоровенный бугай выше 180 см. В результате при спонсорской поддержке мамы я еще до тридцатилетия обзавелась верхней вставной челюстью, зубы были выбиты. Мать, конечно, пыталась вмешиваться, заступаться. Но я стояла на своем: люблю, и буду с ним до гроба!

К несчастью оказалось, что я очень легко беременею (прямо как героиня Мишель Пфайффер из «Иствикских ведьм», помните, ходила с целым выводком белокурых дочек). А мириться муж мог только в постели. Роды из-за уха представляли опасность, а еще у нас с Геннадием оказались разные резус-факторы. Но бесконечное число абортов уже зашкаливало. И один за другим родились еще Петька и Машенька. На нервной почве и из-за общей слабости здоровья прицепился ко мне хронический астматический бронхит. Курила я, конечно, как паровоз, признаюсь. Но только пачкой «Примы» в день я могла успокоить нервы.

Брак, в конце концов, рухнул. Генка спился окончательно, потерял работу. Ребятишек помогала тянуть мама, дай ей Бог здоровья. Мне было не выселить мужа из нашей общей трехкомнатной квартиры, а размен в нашем малюсеньком населенном пункте – вещь абсурдная.

Уехать я не могла, тут всё же дети были пристроены. Но год за годом я со страхом наблюдала в ставшем ненавистным зеркале, как из утонченной, с огромными глазищами, симпатичной особы я превращаюсь в беззубую полуглухую старуху, махнувшую на себя рукой. Хорошо еще, что экс-муж, будучи теперь посторонним человеком, боялся меня трогать. Чтобы не свихнуться окончательно, я много вязала и шила на заказ. Хоть какая-то, да копейка.

Все дети уже учились в Питере (снова спасибо маме и ее супругу, именно она платила за съемное жилье для всех троих). И тут на очередной день рождения мамочка сделала мне царский подарок: путевку в один из зеленогорских домов отдыха. Я поехала.

Я очень тщательно собиралась, взяла много нарядов (большей частью маминых, она у меня – молодчина, за модой всегда следила). Контингент в доме отдыха оказался тот еще. Одинокие, вроде меня, тетки за 40 да несколько дедков с твердым намерением «приударить» за наиболее симпатичными из нас. Виктор держался особняком. Он был моложе всех отдыхающих. И я сильно удивилась, когда на первой же «дискотеке» этот парень пригласил меня танцевать. Мы разговорились. Оказалось, он родом из Беларуси, работает монтажником под Питером. Но контракт заканчивается, и скоро он вернется в родное село в Гомельской области. До сих пор холост. Банальная история: девушка из армии не дождалась, и он разочаровался во всем женском народонаселении.

Между нами возникла не то, чтобы любовь с первого взгляда, но мгновенная симпатия и какое-то взаимопритяжение, несмотря на разницу в возрасте почти в 15 лет. Дни пролетели моментально. Мы много гуляли, взявшись за руки (я чувствовала себя просто девчонкой!), разговаривали. Он оказался нежным и очень понимающим. А еще поразила общность наших интересов. Нам нравятся одни и те же фильмы, книги, мы оба хорошо рисуем… Когда срок его путевки истек (а мне оставалась пара дней), Виктор сказал, что без меня он не уедет. Это казалось опрометчивым, внезапным, нежданным, может, глупым и смешным. Но я согласилась. Мы поехали к нему в общежитие, провели там два незабываемых дня.

А меня – меня ничто не держало дома. У детей – своя дорога, у мамы тоже, хотя она и не одобрила столь скоропалительного решения. Мы собрали все самое необходимое и отправились на его родину.

Наше «гнездышко» – маленькая хатка под Гомелем. Я раскрашиваю на дому фарфоровую посуду для одной из фабрик. Виктор получил права и работает водителем.

Я (впервые за столько лет!) чувствую себя очень счастливой и защищенной! Мужу не страшны все мои «болячки», он, как может, оберегает меня.

Вы спросите, а как же предсказание о дате смерти? Вы не поверите, но эта дата, наступления которой я так страшилась, совпала с днем знакомства с Виктором. Я, прежняя, наверное, и правда умерла тогда. Чтобы воскреснуть для новой жизни.