Из рассказа цыгана.
Вдали закат багрово-красный
К себе манил и в том беда.
Друзья на дело собирались,
Внизу машина их ждала.
Судьбой своей рискнуть решили,
Ведь знали все же хорошо,
Что жизнь свою они губили,
Всему случиться суждено.
Вдали от города у леса
Цыганский табор проживал,
Барон жил с дочерью Олесей,
А кто она, один лишь знал.
Красы невиданной дивчина
Давно с цыганами жила...
Грудным ребенком тем бароном
В лесу однажды найдена.
Барон нашел ее случайно.
Ее в шатер к себе принес.
Цыганке старой наказал он,
Чтоб берегла ее, как дочь.
Среди цыган росла Олеся,
Но по крови чужа была.
Ее любили, уважали,
В округе славу обрела.
Любила петь, плясать с азартом.
Ее цыган один любил.
Куда б не шла, и он за нею,
С ума давно по ней сходил.
Олеся город посещала,
Бродила днями там она.
Однажды парня повстречала,
Была безумно влюблена.
Ее и парень тот приметил.
И потянулся к ней душой...
Казалось, нет ее пригоже.
С любовью встретился впервой.
Он подошел к ней все ж несмело,
Положил руку на плечо.
С какой-то верой и надеждой
Он заглянул в ее лицо.
Она стояла, улыбалась
И не хотела уходить
Ему сама во всем призналась,
Что хочет лишь его любить.
Был Женя тренером в спортшколе,
Ее туда он пригласил,
Был рядом с ней на стадионе,
Кафе ночное посетил.
Была Олеся в новом мире,
Ей с Женей было хорошо.
Цыгане нацией чужие
И с ними жить ведь нелегко.
А Жене сердце подсказало,
Что нет цыганской в ней крови.
Душа судьбу предугадала,
Решил просить ее руки.
Олесе в этом и признался,
Приедет в табор он за ней.
Теперь он с другом собирался
И верил в то, что будет с ней.
Спустились вниз, в машину сели,
Мотор взревел и понеслись...
К костру ночному все ж успели.
Веселья, танцев дождались.
В кустах машина их стояла,
Они чуть ближе подошли.
И тут гитара зарыдала,
Затем и пляски вслед пошли.
Ну что же, Костя, я решился,
Судьба решается моя,
Ты стой и жди меня с Олесей,
Ведь без нее мне жить нельзя.
Барон сидел, и с ним Олеся
Была грустна и холодна.
Про все барону ведь сказала
И Женю с ним она ждала...
И вот предстал пред ними Женя.
Барону честь он все же воздал.
Теперь барону нужно время
Судьбу решить, а табор ждал...
Барон молчал, но все ж решился
Цыганам правду рассказал,
Что дочь его, им всем чужая,
Ей с Женей счастья пожелал.
Барону в пояс поклонился,
Благодарил его за все.
Любить, беречь ее поклялся,
Прижал к груди своей ее.
Стакан с вином пред всеми поднял
И тост хотел произнести.
Но в тот же ми раздался выстрел.
Стрелял цыган из темноты.
Стакан из рук упал на землю,
И Женя тяжко простонал.
В последний раз Олесю обнял,
В последний раз поцеловал.
В глазах вдруг разом потемнело,
Земля поплыла из-под ног,
Кровь в жилах разом охладела,
Таков судьбы был все же рок.
Рванулся Костя, было поздно.
Друг на земле уже лежал.
И пал пред ним он на колени
И горько-горько зарыдал.
И тут второй раздался выстрел,
Сразил Олесю наповал.
И из кустов цыган тот вышел,
Что будет с ним, теперь он знал.
А месть цыганская жестока.
Судил его теперь барон.
За дочь свою, за Женю тоже
И у цыган начался гон...
Стонали, плакали цыгане.
К барону Костя подошел.
Ты разреши, барон, мне все же,
Спросить за друга, с ним я шел.
Ну, что ж спроси, и нас прости ты,
Твой в силе будет приговор.
И Костя, взяв ружье цыгана
При всех стрелял в него в упор.
Забрав и друга и Олесю
Он в город тут же укатил.
Шатры цыгане поснимали,
Их табор тоже уходил.
Где зло свершилось, жизни нету.
Простились с местом навсегда.
В земле сырой на век уснули
Сердца любимых, их душа.
Вдали закат багрово-красный
К себе манил, и в том беда.
Друзей навеки разлучила
В кровавом том лесу судьба!