Кактусы

В уголке монитора всплыло сообщение от Артема, моего коллеги и приятеля: «Почему я вижу меланхоль на твоем лице, Рожкова?» «А пошли на перекур, всю правду тебе расскажу», — ответила я. Через минуту мы уже нарезали круги по двору у нашего офиса. К слову, ни он, ни я не курим. Это пароль такой, когда поговорить надо без посторонних ушей.

— Понимаешь, Тема, мама моя хандрит. Я даже стала опасаться за ее психическое и физическое здоровье. С тех пор как папаня, взмахнув крылом, улетел в погоню за новой молодостью (попутного ему ветра в горбатую спину), мамуля окунулась в работу. Не то что с головой, а еще семь футов над ней. И тут — бац! — пенсия подкралась незаметно. И все. Заниматься стало катастрофически нечем. Внуков нет, дачи-огорода тоже. Шапочки вязать она не умеет, к вышиванию крестиком тяги не испытывает. Сидит, нудит, ищет у себя болезни. И со своими кактусами целый день разговаривает. Свихнется скоро.

— Так обеспечь ее внуками, — хмыкнул Артем.

— Внуки, Артемий Иваныч, не тараканы, от грязи не заводятся.

— Так я могу, если что, пособить с этим делом.

— Да ну тебя! Я думала, ты друг, — отвернулась, изображая обиду.

— Ага... а я в любовники набиваюсь. Это даже лучше, чем друг.

Тут я не выдержала и ткнула коллегу в плечо. Кажется, весьма ощутимо. Артем даже крякнул.

— Не злись, Евгения, — сказал серьезно. — Я тебя понимаю. У меня самого батя после смерти мамы скис. И то ему не так, и это не этак. Я думал, рехнусь. Тетка моя Алла к нему стала пожилых и одиноких дам засылать с целью общения и создания прочных дружеских связей. Так он вообще озверел. Хорошо хоть, живем мы не вместе. Но папуля внезапно непонятно каким боком нашел себе увлечение — карты!

— С соседками в дурачка режется? — засмеялась я, представив себе толстенького старичка в телогрейке в окружении старушек в вязаных растянутых кофтах.

— Нет. Ты только не смейся, кажется, он... гадает. Таро там всякие, расскажу, что будет, что было... Я сам не видел, это батя мне по телефону поведал. Стесняется, наверное. Я хмыкнула, но спохватилась:

— Извини. Немного непривычно. Сколько ему лет?

— Шестьдесят три. Тоже пенсионер, как твоя мать. Он мог бы еще работать, так его настойчиво попросили дать дорогу молодым.

— У мамы та же история...

— Жень, а давай... мы их... сведем. Ну, пусть твоя маманя пойдет к моему папане. Я скажу, чтобы нагадал ей всякого хорошего, чтобы поднять настроение.

— Мама не согласится. Она у меня патологический атеист. На предложение почистить кармический хвост может и обидеться и неделю не разговаривать. А знаешь, что... мама — очень отзывчивый человек. Я ее попрошу поехать помочь немощному практически лежачему старичку. Стакан воды подать, судно поставить. А?

Артем нахмурился:

— Судно — это перебор.

— Ок. Тогда только стакан воды.

— Договорились. А я поведаю папе, что есть несчастная старушка в депрессии, которой надо нагадать счастье и здоровье.

К разговору мы вернулись через пару дней, прогуливаясь по двору:

— Отец как-то странно отреагировал, — признался Тема. — Я с ним все это по телефону обсуждал, времени смотаться на другой конец города не было. Он у меня глуховат немного. Годы... Но согласился. В субботу, в два часа твоя мать может прийти на сеанс. Я за вами заеду. Мы с тобой посидим в машине или сходим в кофе, пока они общаться будут.

Так мы и поступили.

Уже в кафе коллега мне сказал:

— А твоя мама симпатичная! Я себе представлял такую бабульку с «дулькой» на голове, а она — дама...

Мама должна была появиться через час. В три мы с Темой сидели в машине перед домом его отца. В три тридцать мы все еще сидели, а мамы не было. В четыре Артем позвонил отцу. Трубка не подняли.

— Нельзя мешать процессу, — глубокомысленно изрек парень.

Без пятнадцати пять я решительно вылезла из авто:

— Пошли. Вдруг матери стало плохо от этих гаданий, и они там оба лежат в обмороке?

В квартире довольно громко играла музыка. Соответственно, нашего звонка никто не услышал. Мы удивленно переглянулись. Друг вытащил свои ключи.

Картина, которую мы застали, изумила. Моя матушка вальсировала с высоким стройным седым мужчиной, весьма похожим на моего приятеля (воображаемый убогий старичок в телогрейке съежился и испарился из моего сознания). При этом они о чем-то переговаривались, перекрикивая мелодию из известного фильма семидесятых, и весело смеялись.

— Пап, мы не помешаем? — крикнул Артем.

— Мамуль, ты забыла, что я вообще-то тебя жду? — вторила я ему.

— Что? А? — Иван Яковлевич (так он представился позже) выключил магнитофон. — А, дети пришли! Чай пить будем! Танечка, вы мне поможете на кухне? — обратился он к маме.

— Конечно, Ваня! — тут мать заметила выражение моего лица. — Мы решили, что лишний официоз в нашем возрасте ни к чему, — обронила она и упорхнула на кухню.

— И что же твои карты сообщили Татьяне Андреевне? — спросил Тема отца за чаем.

— Какие карты?

— Ну, ты же сказал, что увлекся картами. Я подумал: это что-то типа Таро...

— Господи, Артем, тебе надо сходить к ЛОРу, слух проверить или новый мобильник купить, с хорошим звуком. Кактусами я увлекся! Кактусами! Идем, покажу свою коллекцию!

— У Ивана совершенно потрясающий экземпляр Хамецереус сильвестри! — воодушевленно воскликнула мама. — Он обещал поделиться со мной детками... — глаза ее сияли...

— А вы, детки дорогие, чем нас порадуете? — Иван Яковлевич подмигнул мне. — Не только ведь в кактусах счастье!